Чистая совесть
Nov. 22nd, 2011 11:03 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
npubop«Победили немецких, победим и донецких», - Бец вслух прочитал разбудившую его СМС-ку от Макса.
«Через полтора часа в школе», - ответил Бец, забив стрелку, и полез в душ.
В школе был организован избирательный участок, где на выборах сошлись в бескомпромиссной борьбе два Витюши. Андреич и Федорыч. Одним из наблюдателей в избирательной комиссии от Федорыча на этот участок , приехав аж из славного города Севастополь, был старый кореш Беца с поганялом Радик. С собой Радик должен был привезти два кулька ядерной крымской «юли».
Укутавшись шарфиком ярко-оранжевого цвета, Бец, насвистывая, шел прогулочным шагом к участку в школу. В заднем кармане валялась левая журналистская ксива, дающая полномочия быть ему независимым наблюдателем. Снова зазвенел телефон, звонил Макс.
- Мне только что Льова сообщил, что поехал в область крутить за донецких карусель. Ну не гандон? Вот ни хрена нет у человека совести. Насрать на нас с тобой, на будущее, - тараторил возмущенно Макс, очень нервно воспринимающий проходящие выборы.
- Людям с такой дырявой совестью насрать на богов и Вселенную, а ты про каких-то нас с тобой чешешь, Максим, - безмятежно откликнулся Бец, - ты через сколько будешь, а то Радик поди заждался уже?
- Старый, еще часик-полтора. Мне тут надо мотнуться проконтролировать, чтоб вброса не было когда урну по больным повезут.
- Ладно, ладно, забились, расскажешь потом походу, где нашего брата найобуют, - Бец уже заходил на избирательный участок.
На выборы Бец ходил нерегулярно и больше для фана, чем для вдумчивого выбора для своей страны, но сейчас просто кожей почувствовал напряженный зуд в воздухе. Ему на мгновение стало неуютно, и почему-то захотелось быстро уйти, но тут он увидел Радика, и, обрадовавшись, направился к нему.
- Шарф сними, символика в день выборов запрещена, - вместо приветствия встретил его угрюмым голосом Радик.
- Лады, - слегка неуверенно согласился Бец, снимая шарф, - посылку от «Юли» привез?
- Да, давай через два минут на улице?
Через 40 минут основательно раскурившись, Бец вдруг осознал, что оказался втянутым в политическую дискуссию с Радиком и его другом Толиком. В дискуссии как-то незаметно у него оказалась роль дешевой американской подстилки, бандеровца, фашиста, оранжевого наймита и антирусской сволочи.
- Радик, Вас том, что запугали в гавно? Что ты исполняешь? – пытался безуспешно отбиваться Бец, - Какой я тебе бандеровец? Я даже сало не жру, - но на Радика эти аргументы не действовали.
Обстановку разрядил политически подкованный Макс, который неожиданно подъехал раньше времени:
- Радик, ну блядь, хоть после прихода наших, нормально украинский выучишь. А то до сих пор нормально «паляниця» хуй сможешь сказать, – троллил Радика Макс, - Слова гимна нашего знаешь? Нет? Шо, запомнить два куплета уже не можешь, все мозги скурил? А если ты такой пиздец русский, то слова нового русского гимна знаешь? Шо, тоже не? Видимо не зря говорят, что за Яныка одни тупицы голосуют. Совесть свою пропили, теперь только за зека и осталось голосовать, гыгыгы
Так, под взывания к совести и настойчивыми, но крайне нелогичными попытками переубедить друг друга, добрались до вечера и подсчета голосов.
Бец, как-то незаметно успел наладить отношения с представителями обеих политических сил, особенно с представительницами. Накуренным, он мог одновременно сыпать комплиментами, интересными афоризмами древних мудрецов и глупцов, очень похоже передразнивать обоих кандидатов в президенты и сально шутить о БДСМ-вечеринках, которые устраивала Тимошенко с Шуфричем в Конче-Заспе.
Непосредственно на подсчете голосов, он начал комментировать изменение счета, подражая известному футбольному комментатору:
- Итак, счет 248 – 92, в пользу футболистов в оранжевом. Да, нелегко бело-синим гостям приходится на чужом поле, - вылетало из Беца, - а знаете ли Вы девочки, что Уткин – амбидекстр?
- КТО????
- Уткин!
Через час, подсчет голосов закончился, Радик уехал в штаб с протоколами. Макса и Беца попустило, но при этом было чувство, что продолжение движухи просто необходимо. Прихватив с собой Юлю и Люсю, они рванули на Майдан, куда и добрались к 2 ночи. Добрались не к самому Майдану, а к известному кабаку «Блиндаж», где пропустили по-маленькой. После этого, отправив Юлю и Люсю на такси домой, двинулись на саму площадь.
На площади было тысячи три-четыре народу, радостно гудел синий воздух и ребята расплылись в неожиданно приятной для себя атмосфере. Бец отдал оранжевый шарф, какому-то мерзнувшему лопоухому львовянину, который держал плакатик: «Владо зливай воду, вибори на сфальсифікувати». Макс пил чачу с грузинами из «Кмары», и внимательно слушал их прошлогодние истории про события в Тбилиси и Батуми.
- Ты знаешь, - Бец вдруг отвлек Макса, - мне в кайф, вот абсолютно все окружающие меня сейчас люди, в кайф,- Бец затянулся, выпустил в морозную ночь дым, - и мне почему-то, как в детстве, кажется, что все у нас будет заебись? Как будто советскую фантастику про коммунизм читаешь.
- Завтра дочитаем, поехали наверное домой, - устало ответил Макс, - мне что-то наоборот все остопиздело.
На следующее утро все заебись не было. Толпа, палатки, Беркут, барабаны у КабМина, одновременно два, а потом три Президента, неудачная попытка штурма администрации президента, неудачная попытка штурма палаточного городка, танки с донецкими номерами, русский спецназ из Кремля, трансляция площади заполненной народом по всем мировым каналам, решение о перевыборах, подготовка к третьему туру выборов. Вот где-то в это время Макса и Беца прорубило, что все говно. Особенно на это повлиял Льова, крутивший карусели за Виктор Федоровича, потом живший в палаточном городке на Майдане с оранжевыми революционерами, потом крутивший в третий тур карусельку, но уже за Виктор Андреевича.
- Нет людей с чистой совестью, пока их нет, все гавно. Да и сами мы не знаем, что такой чистая совесть, - объявил вдруг Макс, на середине пьянки, посвященной окончанию выборных пиздецов– Вот ты Бец, вот какого хуя ты полез позавчера к моей сестре? Знаешь же, ей через месяц замуж выходить? Из-за таких мелких пацаватых поступков, у нас всегда и будет пиздец. Я вот реально еле сдержался, чтоб тебе рыло не начистить.
- Макс, я уже сорок раз извинился, хватит уже. Вон Льове мозг чисть.
- Ты, Льова, тоже гандон. Если тебе я рыло не начистил, то только потому, что это обещал с тобой сделать Бец, - переключился Макс на Льову, одновременно ловко посеяв между ним и Бецем раздор. Все-таки двухмесячное активное погружение в политическую жизнь страны не могли пройти даром.
Через два часа, Бец уже излагал Максу старую теорию всех жестких пьянок:
- Ну, вот смотри. О том, что нельзя мешать водку с пивом я знаю уже лет 20, причем это знание было неоднократно получено эмпирическим путем, и подтверждено как эффектом фрагментарного выключения памяти, так и гипербодуном на следующее утро. Теоретически об этих эффектах я знаю еще больше, так как опыт чужих ошибок был передан мне чуть более старшим поколением. Кроме того, я еще считаю себя очень умным, что подтверждает мой невъебезный двадцатисентиметровый АйКью. Вроде логично, что я не должен мешать водку с пивом, как минимум 19 лет, ну на худой конец лет 15?
- Логика! Не подкопаешься, Бец – поддерживал его Льова, доливая одновременно водку в рюмки, и пиво в бокалы.
- А вот хуй. В алкогольном пространстве Лобачевского эти законы формальной логики не работают, так как включается всепобеждающий инстинкт: «пункт назначения "в гавно"», - пожалуй, это и была последняя связная речь Беца в тот вечер.
Утро началось с треска телефона. Революция закончилась, началось похмелье:
- Здарова, помнишь что ты вчера навыгонял в конце вечерухи?
- Сорри, старый, ты знаешь мой принцип. То чего я не помню - того не было. Так что все что я наисполнял вчера пьяный, и при этом не помню - того не было, - Бец отчаянно пытался вспомнить конец вечеринки, и как собственно он вообще смог добраться домой.
Все было, очень, очень плохо и серо. Будни въедались в мозг. В голове плескалось ощущение, что вчера он сделал что-то ужасно постыдное, и вот-вот включится совесть.:
- Если тебе легче, считай, что это был не я, а всего лишь алкоголь во мне. Да, и кстати, - вспомнив часть вечера Бец устремился в контратаку, - хватит все время попрекать меня той историей со твоей сестрой. То было добровольным соглашением мартини в ней с водкой-абсентом-пивом и десятком зеленых мексиканцев во мне.
- Про Льову ничего непомнишь? – спросил Макс
- Вроде помню, как вчера над ним уж очень зло подшучивал. Что-то сегодня даже угрызения совести включились. Причем включились как-то по-странному, вроде и ничего плохого не сделал, а ощущение такое, что надо всем звонить и извиняться, - Бец уже почти выхватил все вчерашние события, но они снова также все вместе куда-то ускользнули.
Протрещав в таком русле еще минут 5, Макс сказал Бецу, чтоб он не ссал, все ок, и Макс сам осторожно уточнит у Льовы, что и как все разошлись, и никто ли не обижен.
Льова был примерно в таком же состоянии, и очень мягкими фразами пытался выяснить не обидел ли он кого-нибудь, в частности Беца.
- Льова не ссы, все ок, все было пучком. Ну, а про пьяные базары забудь, с кем не бывает, - быстро и умело убедил его Макс, перед тем как повесить трубку.
- Алло, Бец? Ну кроче ты вчера по пьяни-таки въебал Льове сначала локтем по зубам, а потом справой еще добавил. Губы расквашены в гавно, передние зубы шатаются, Ленка ебет Льове мозг, чтоб он пиздячил снимать побои и катал на тебя, алкаша, заяву, прикинь?
- Блядь! Вот чуял же! Точно??? Ну пиздец! - чувствовалось, что Бец реально расстроен и подавлен таким поворотом событий. - Слушай, а будет уместно, если я сейчас позвоню ему с извинениями? А то что-то все уж очень тошно?
- Звони, звони. Как раз вовремя, ему нужно с ушей Ленку отлепить, заодно и тебя, дурака, перед ней отмазать.
Макс положил трубу, достал из холодильника Боржоми, и, вперив глаза в телефон, стал ждать развязки, раззявив рот в счастливой улыбке.
Через 15 минут телефон зазвонил. На другом конце было слышно, давящегося от смеха, Льову:
- Старый, спасибо! Сначала я не особо въехал, но потом секунд 20 наслаждался отчаяньем и смиренным унижением Беца. Потом еще минут 10 трещали, пытаясь все-таки вспомнить вчерашнее.
- А что? Сильно извинялся? Голову ганджей посыпал?
- Та хуйня, просто в процессе мы вспомнили, что поехали к Леше татуировщику, помнишь?
Тут Макс вдруг совершенно отчетливо увидел картину: холст, масло, начало 21-го века "Максим после успешного завершения революции решил набить себе татуху". Хоровод, отговаривающих его друзей, только придающий в итоге решимости утатуироваться чуть больше чем на всю спину. Дорогу в тачке, где он заснул и проснулся только от пощечин Беца. Свет в коридоре малознакомого татуировщика Лехи.
- Старый, и вот хуйня, мы не помним, что ты там себе набил. То ли бабочку (Макс в этот момент застонал от ужаса), то ли ебальник Троцкого, - радостно продолжал Льова.
"Так вот, блядь, почему так болит спина", - прорубило Макса влетающего в ванную в прыжке с разворотом.
На левой лопатке красовался знакомый женский профиль и десяток рюмашек под ним, подозрительно похожих на зеленых мексиканцев. На правой - слово "С.Л.О.Н.". Так, через точки и написанных.
"Сукасукасука, пьяные долбойобы", - стучало в висках.
На заднем фоне он слышались слабые вопли из трубки: "Макс! Макс! Так что там? Макс!"
- Старый, там пиздец...
- Макс, не ссы, это не тру-тату! Само сойдет через пару недель! Просто ты реально вынес вчера мозг что мне, что Бецу. Как тьолка на ПМС был, короче. Убедили Лешу нарисовать что-то похожее на настоящую татуировку.
Мир постепенно стал возвращаться в норму. И даже гипербодун как-то незаметно растворился. Проснулась совесть:
"Блядь, ну умный же человек. И не алкоголик. Двадцать лет знаю, что нельзя мешать. А еще и гашиш. Вырасту ж в хуй знает, что с такими раскладами". Где-то в трубке хрипел Льова и отвлекал от самоуничижения. Макс, только что осознавший очень простую истину, поднял трубку и сказал:
- Льова, а знаешь, возвращаясь к нашему вчерашнему разговору... Чистая совесть - это чаще всего следствие плохой памяти, не больше.
«Через полтора часа в школе», - ответил Бец, забив стрелку, и полез в душ.
В школе был организован избирательный участок, где на выборах сошлись в бескомпромиссной борьбе два Витюши. Андреич и Федорыч. Одним из наблюдателей в избирательной комиссии от Федорыча на этот участок , приехав аж из славного города Севастополь, был старый кореш Беца с поганялом Радик. С собой Радик должен был привезти два кулька ядерной крымской «юли».
Укутавшись шарфиком ярко-оранжевого цвета, Бец, насвистывая, шел прогулочным шагом к участку в школу. В заднем кармане валялась левая журналистская ксива, дающая полномочия быть ему независимым наблюдателем. Снова зазвенел телефон, звонил Макс.
- Мне только что Льова сообщил, что поехал в область крутить за донецких карусель. Ну не гандон? Вот ни хрена нет у человека совести. Насрать на нас с тобой, на будущее, - тараторил возмущенно Макс, очень нервно воспринимающий проходящие выборы.
- Людям с такой дырявой совестью насрать на богов и Вселенную, а ты про каких-то нас с тобой чешешь, Максим, - безмятежно откликнулся Бец, - ты через сколько будешь, а то Радик поди заждался уже?
- Старый, еще часик-полтора. Мне тут надо мотнуться проконтролировать, чтоб вброса не было когда урну по больным повезут.
- Ладно, ладно, забились, расскажешь потом походу, где нашего брата найобуют, - Бец уже заходил на избирательный участок.
На выборы Бец ходил нерегулярно и больше для фана, чем для вдумчивого выбора для своей страны, но сейчас просто кожей почувствовал напряженный зуд в воздухе. Ему на мгновение стало неуютно, и почему-то захотелось быстро уйти, но тут он увидел Радика, и, обрадовавшись, направился к нему.
- Шарф сними, символика в день выборов запрещена, - вместо приветствия встретил его угрюмым голосом Радик.
- Лады, - слегка неуверенно согласился Бец, снимая шарф, - посылку от «Юли» привез?
- Да, давай через два минут на улице?
Через 40 минут основательно раскурившись, Бец вдруг осознал, что оказался втянутым в политическую дискуссию с Радиком и его другом Толиком. В дискуссии как-то незаметно у него оказалась роль дешевой американской подстилки, бандеровца, фашиста, оранжевого наймита и антирусской сволочи.
- Радик, Вас том, что запугали в гавно? Что ты исполняешь? – пытался безуспешно отбиваться Бец, - Какой я тебе бандеровец? Я даже сало не жру, - но на Радика эти аргументы не действовали.
Обстановку разрядил политически подкованный Макс, который неожиданно подъехал раньше времени:
- Радик, ну блядь, хоть после прихода наших, нормально украинский выучишь. А то до сих пор нормально «паляниця» хуй сможешь сказать, – троллил Радика Макс, - Слова гимна нашего знаешь? Нет? Шо, запомнить два куплета уже не можешь, все мозги скурил? А если ты такой пиздец русский, то слова нового русского гимна знаешь? Шо, тоже не? Видимо не зря говорят, что за Яныка одни тупицы голосуют. Совесть свою пропили, теперь только за зека и осталось голосовать, гыгыгы
Так, под взывания к совести и настойчивыми, но крайне нелогичными попытками переубедить друг друга, добрались до вечера и подсчета голосов.
Бец, как-то незаметно успел наладить отношения с представителями обеих политических сил, особенно с представительницами. Накуренным, он мог одновременно сыпать комплиментами, интересными афоризмами древних мудрецов и глупцов, очень похоже передразнивать обоих кандидатов в президенты и сально шутить о БДСМ-вечеринках, которые устраивала Тимошенко с Шуфричем в Конче-Заспе.
Непосредственно на подсчете голосов, он начал комментировать изменение счета, подражая известному футбольному комментатору:
- Итак, счет 248 – 92, в пользу футболистов в оранжевом. Да, нелегко бело-синим гостям приходится на чужом поле, - вылетало из Беца, - а знаете ли Вы девочки, что Уткин – амбидекстр?
- КТО????
- Уткин!
Через час, подсчет голосов закончился, Радик уехал в штаб с протоколами. Макса и Беца попустило, но при этом было чувство, что продолжение движухи просто необходимо. Прихватив с собой Юлю и Люсю, они рванули на Майдан, куда и добрались к 2 ночи. Добрались не к самому Майдану, а к известному кабаку «Блиндаж», где пропустили по-маленькой. После этого, отправив Юлю и Люсю на такси домой, двинулись на саму площадь.
На площади было тысячи три-четыре народу, радостно гудел синий воздух и ребята расплылись в неожиданно приятной для себя атмосфере. Бец отдал оранжевый шарф, какому-то мерзнувшему лопоухому львовянину, который держал плакатик: «Владо зливай воду, вибори на сфальсифікувати». Макс пил чачу с грузинами из «Кмары», и внимательно слушал их прошлогодние истории про события в Тбилиси и Батуми.
- Ты знаешь, - Бец вдруг отвлек Макса, - мне в кайф, вот абсолютно все окружающие меня сейчас люди, в кайф,- Бец затянулся, выпустил в морозную ночь дым, - и мне почему-то, как в детстве, кажется, что все у нас будет заебись? Как будто советскую фантастику про коммунизм читаешь.
- Завтра дочитаем, поехали наверное домой, - устало ответил Макс, - мне что-то наоборот все остопиздело.
На следующее утро все заебись не было. Толпа, палатки, Беркут, барабаны у КабМина, одновременно два, а потом три Президента, неудачная попытка штурма администрации президента, неудачная попытка штурма палаточного городка, танки с донецкими номерами, русский спецназ из Кремля, трансляция площади заполненной народом по всем мировым каналам, решение о перевыборах, подготовка к третьему туру выборов. Вот где-то в это время Макса и Беца прорубило, что все говно. Особенно на это повлиял Льова, крутивший карусели за Виктор Федоровича, потом живший в палаточном городке на Майдане с оранжевыми революционерами, потом крутивший в третий тур карусельку, но уже за Виктор Андреевича.
- Нет людей с чистой совестью, пока их нет, все гавно. Да и сами мы не знаем, что такой чистая совесть, - объявил вдруг Макс, на середине пьянки, посвященной окончанию выборных пиздецов– Вот ты Бец, вот какого хуя ты полез позавчера к моей сестре? Знаешь же, ей через месяц замуж выходить? Из-за таких мелких пацаватых поступков, у нас всегда и будет пиздец. Я вот реально еле сдержался, чтоб тебе рыло не начистить.
- Макс, я уже сорок раз извинился, хватит уже. Вон Льове мозг чисть.
- Ты, Льова, тоже гандон. Если тебе я рыло не начистил, то только потому, что это обещал с тобой сделать Бец, - переключился Макс на Льову, одновременно ловко посеяв между ним и Бецем раздор. Все-таки двухмесячное активное погружение в политическую жизнь страны не могли пройти даром.
Через два часа, Бец уже излагал Максу старую теорию всех жестких пьянок:
- Ну, вот смотри. О том, что нельзя мешать водку с пивом я знаю уже лет 20, причем это знание было неоднократно получено эмпирическим путем, и подтверждено как эффектом фрагментарного выключения памяти, так и гипербодуном на следующее утро. Теоретически об этих эффектах я знаю еще больше, так как опыт чужих ошибок был передан мне чуть более старшим поколением. Кроме того, я еще считаю себя очень умным, что подтверждает мой невъебезный двадцатисентиметровый АйКью. Вроде логично, что я не должен мешать водку с пивом, как минимум 19 лет, ну на худой конец лет 15?
- Логика! Не подкопаешься, Бец – поддерживал его Льова, доливая одновременно водку в рюмки, и пиво в бокалы.
- А вот хуй. В алкогольном пространстве Лобачевского эти законы формальной логики не работают, так как включается всепобеждающий инстинкт: «пункт назначения "в гавно"», - пожалуй, это и была последняя связная речь Беца в тот вечер.
Утро началось с треска телефона. Революция закончилась, началось похмелье:
- Здарова, помнишь что ты вчера навыгонял в конце вечерухи?
- Сорри, старый, ты знаешь мой принцип. То чего я не помню - того не было. Так что все что я наисполнял вчера пьяный, и при этом не помню - того не было, - Бец отчаянно пытался вспомнить конец вечеринки, и как собственно он вообще смог добраться домой.
Все было, очень, очень плохо и серо. Будни въедались в мозг. В голове плескалось ощущение, что вчера он сделал что-то ужасно постыдное, и вот-вот включится совесть.:
- Если тебе легче, считай, что это был не я, а всего лишь алкоголь во мне. Да, и кстати, - вспомнив часть вечера Бец устремился в контратаку, - хватит все время попрекать меня той историей со твоей сестрой. То было добровольным соглашением мартини в ней с водкой-абсентом-пивом и десятком зеленых мексиканцев во мне.
- Про Льову ничего непомнишь? – спросил Макс
- Вроде помню, как вчера над ним уж очень зло подшучивал. Что-то сегодня даже угрызения совести включились. Причем включились как-то по-странному, вроде и ничего плохого не сделал, а ощущение такое, что надо всем звонить и извиняться, - Бец уже почти выхватил все вчерашние события, но они снова также все вместе куда-то ускользнули.
Протрещав в таком русле еще минут 5, Макс сказал Бецу, чтоб он не ссал, все ок, и Макс сам осторожно уточнит у Льовы, что и как все разошлись, и никто ли не обижен.
Льова был примерно в таком же состоянии, и очень мягкими фразами пытался выяснить не обидел ли он кого-нибудь, в частности Беца.
- Льова не ссы, все ок, все было пучком. Ну, а про пьяные базары забудь, с кем не бывает, - быстро и умело убедил его Макс, перед тем как повесить трубку.
- Алло, Бец? Ну кроче ты вчера по пьяни-таки въебал Льове сначала локтем по зубам, а потом справой еще добавил. Губы расквашены в гавно, передние зубы шатаются, Ленка ебет Льове мозг, чтоб он пиздячил снимать побои и катал на тебя, алкаша, заяву, прикинь?
- Блядь! Вот чуял же! Точно??? Ну пиздец! - чувствовалось, что Бец реально расстроен и подавлен таким поворотом событий. - Слушай, а будет уместно, если я сейчас позвоню ему с извинениями? А то что-то все уж очень тошно?
- Звони, звони. Как раз вовремя, ему нужно с ушей Ленку отлепить, заодно и тебя, дурака, перед ней отмазать.
Макс положил трубу, достал из холодильника Боржоми, и, вперив глаза в телефон, стал ждать развязки, раззявив рот в счастливой улыбке.
Через 15 минут телефон зазвонил. На другом конце было слышно, давящегося от смеха, Льову:
- Старый, спасибо! Сначала я не особо въехал, но потом секунд 20 наслаждался отчаяньем и смиренным унижением Беца. Потом еще минут 10 трещали, пытаясь все-таки вспомнить вчерашнее.
- А что? Сильно извинялся? Голову ганджей посыпал?
- Та хуйня, просто в процессе мы вспомнили, что поехали к Леше татуировщику, помнишь?
Тут Макс вдруг совершенно отчетливо увидел картину: холст, масло, начало 21-го века "Максим после успешного завершения революции решил набить себе татуху". Хоровод, отговаривающих его друзей, только придающий в итоге решимости утатуироваться чуть больше чем на всю спину. Дорогу в тачке, где он заснул и проснулся только от пощечин Беца. Свет в коридоре малознакомого татуировщика Лехи.
- Старый, и вот хуйня, мы не помним, что ты там себе набил. То ли бабочку (Макс в этот момент застонал от ужаса), то ли ебальник Троцкого, - радостно продолжал Льова.
"Так вот, блядь, почему так болит спина", - прорубило Макса влетающего в ванную в прыжке с разворотом.
На левой лопатке красовался знакомый женский профиль и десяток рюмашек под ним, подозрительно похожих на зеленых мексиканцев. На правой - слово "С.Л.О.Н.". Так, через точки и написанных.
"Сукасукасука, пьяные долбойобы", - стучало в висках.
На заднем фоне он слышались слабые вопли из трубки: "Макс! Макс! Так что там? Макс!"
- Старый, там пиздец...
- Макс, не ссы, это не тру-тату! Само сойдет через пару недель! Просто ты реально вынес вчера мозг что мне, что Бецу. Как тьолка на ПМС был, короче. Убедили Лешу нарисовать что-то похожее на настоящую татуировку.
Мир постепенно стал возвращаться в норму. И даже гипербодун как-то незаметно растворился. Проснулась совесть:
"Блядь, ну умный же человек. И не алкоголик. Двадцать лет знаю, что нельзя мешать. А еще и гашиш. Вырасту ж в хуй знает, что с такими раскладами". Где-то в трубке хрипел Льова и отвлекал от самоуничижения. Макс, только что осознавший очень простую истину, поднял трубку и сказал:
- Льова, а знаешь, возвращаясь к нашему вчерашнему разговору... Чистая совесть - это чаще всего следствие плохой памяти, не больше.
