… База ополченцев была окружена со всех сторон. Осада продолжалась уже одиннадцать дней. Казалось, выхода нет и остается только с честью погибнуть подобно Бэтману, Хмурому и другим честным героям-ополченцам.
— Вот гниды! — Митрич опустил бинокль и смачно сплюнул. — Самое обидное — подохнуть не от рук ГМО-солдат Яроша, а от пуль вот этих… вроде бы своих.
— Какие они тебе “свои”? — буркнул Алабай, легендарный командир специального отряда “Троя” и непосредственный начальник Митрича. — Захаревич и Плотницкий никогда своими не были. И тем более эти их хасидские боевики-беспредельщики.
Алабай на минуту замолчал, а потом как-то отрешенно добавил:
— Это конец, Митрич. Это конец. Спасибо тебе, мой боевой брат. От меня спасибо и от народа Новороссии.
Теперь Митричу стало по-настоящему страшно. Таким он Алабая еще не видел.
— Слушай, Алабай! — взволнованно воскликнул он. — А может Кобзону позвонить, а?
— Что? — тихо переспросил Алабай. Он безразлично рассматривал свои руки, углубившись в размышления.
— Я говорю, Кобзону надо позвонить! Мы ж его охраняли, когда он с концертами приезжал. Он еще мне автограф дал. И телефон. Звоните, говорил, ежели что. Помогу, говорил, Новороссии.
— Позвони, — пожал плечами Алабай, закатывая рукав. Он собирался взбодриться, для чего уже приготовил шприц с живительным “Русским миром”.
***
— Алло! Алло!
— Да, кто это? — недовольно ответила трубка.
— Иосиф Давидович, алло!
( Read more... )