![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
куда ходить
Когда официантка забрала пустые тарелки из-под борща, графинчик, стоящий на столе между расположившимися друг напротив друга Антоном Семеновичем и Борисом Ивановичем уже опустел.
- Вот не можешь ты, Антон, чтобы и за обедом о делах не начать, - с осуждением произнес Борис Иванович. – У тебя что ни работа, так хоть из страны уезжай. Все бегают, суетятся, черт-те что делают, лучше бы уже не лезли, чтобы потом не расхлебывать. А сами чего, не справляются?
- Так я ему так и сказал, - горячо заговорил Антон Семенович. – Ты, ж, говорю, из Донецка, вот и иди решай, у вас теперь все двери открыты! А он смеется, говорит, это все брехня, уже неделю концы ищет и ни одного земляка найти не может! Говорит, год уже как в Киев перебрался, а куда ни сунься – своих нет!
- Да причем тут свои, не свои, - махнул рукой Борис Иванович, - надо просто знать куда идти и с кем говорить.
- Так это ж знать надо!
- Ну я ж и говорю – надо! Хотя, я тебе скажу, иногда сам как что-нибудь отчебучишь, потом ходишь и диву даешься, это ж надо было так. Я тебе сейчас расскажу, как я тут недавно… - Борис Иванович взглядом испросил у Антона Семеновича согласия на обновление графинчика и, согласие получив, жестом подозвал официантку. – Давай еще бутылочку, вместе с мясом принеси!
Когда официантка ушла, Борис Иванович удобно откинулся на спинку стула и принялся рассказывать:
- В общем, это с полгода назад, в апреле, сломал я себе палец на ноге.
- В футбол, что ли, играл? – насмешливо прищурился Антон Семенович.
- Да какой еще футбол, через кухню бежал и мизинцем в ножку стола, - Борис Иванович поморщился. – Смотрю – палец с середины в сторону торчит, под девяносто градусов. И боль такая, онемение будто огненное! Ну, сел в машину, поехал в травмпункт, благо, нога-то левая была. Там сделали снимок, перелом со смещением, палец вправили и забинтовали…
- Во дают, а гипс на перелом наложить?
- А на сломанные мизинцы на ногах, оказывается, не накладывают гипс, их бинтуют к безымянному и так они и заживают. Я потом пластырем подматывал с утра, а на ночь снимал, ничего сложного. В принципе, не очень мешает, но и приятного, конечно, тоже мало. И, в общем, прошло это, значит, недели две уже, как на даче я тем же пальцем в ножку кровати как въехал!
- Ох ты ж! – теперь поморщился уже Антон Семенович. – Что ж ты так, неаккуратно?!
- Бог его знает, Антон, - развел руками Борис Иванович. – Я как тогда его сломал, ходил как по канату, веришь, каждый раз смотрел прежде чем ногу поставить. А тут что-то отвлекся и - бац! В общем, к врачу я уже не поехал, стыдно как-то было, продолжил бинтовать, мазями там мазал разными. Ну и зажил потихоньку палец, недели в четыре где-то. И уже забыл я про него думать, как бежал утром, опаздывал и правой ногой в косяк двери – рраз!
- Тьфу ты! – с досадой воскликнул Антон Семенович. – Боря, ну можно ж как-то думать, я не знаю?!
- А что значит «думать»? Я, по-твоему, это специально? Вот думал, значит, не сломать палец, и не ломал. А потом подумал – а, черт с ним, ломаю, и сломал. Так, да?
- А что, опять сломал?
- Ну да, точно так же, верхушка в сторону глядела, только нога другая, правая. И опять все то же самое, снимок, бинт, доктор уже другой в травмпункте был, но все повторил что и в первый раз говорили, слово в слово. Да и хорошо, что доктор другой был, а то стыдоба же какая-то с этими пальцами! Ну и хожу я, значит, пуще прежнего под ноги смотрю, чтобы не дай бог опять не врезаться куда.
- Я думаю, в месяц по пальцу ломать, можно и посмотреть, - покачал головой Антон Семенович.
- Так ты погоди, я ж не закончил еще, - усмехнулся Борис Иванович. – В общем, неделя где-то прошла, праздновали годовщину свадьбы. Тихо, семейно, дети были только. Но все равно, мы стол накрыли, постарались. И иду я это вокруг стола и сломанным пальцем об стул как ударюсь!
- Я уже молчу, я лучше ничего тебе говорить не буду, - заявил Антон Семенович.
- Ну, боль адская, все охают, ахают. Меня аж трусит, не столько от боли, сколько от злости. И буквально минут через пятнадцать я левым пальцем, который зажил уже, об угол, там где колонна несущая из стены выступает! Аж звезды из глаз посыпались! Вышел в кабинет, снял носок, проверил – вроде целый палец, только болит. А еще через полчаса – опять левым пальцем и опять об тот же самый угол! И уже доломал его, со второго раза!
Антон Семенович, закрыв глаза, мелко трясся всем телом.
- Боря… Боря… - он всхлипнул. – Ты уж прости…
Тут новый приступ смеха заставил его сложиться пополам.
- И смех и грех ведь, - задыхаясь, оправдывался он.
- А ты смейся, я ж ничего не говорю, как с дурака не посмеяться, - спокойно согласился Борис Иванович. – И, в общем, начал я думать, как эту проблему свою решить, пока у меня ноги в копыта не превратились. Вот ты бы что сделал?
- Ну, не знаю даже… К врачу…
- Я тоже решил к врачу, только вот к какому? Травматолог мне не нужен, я уже с этими мизинцами отломанными без всяких травматологов справляюсь, пластырь в аптечке всегда есть и в ванной запасной. А такого врача, чтобы можно было пожаловаться, мол, доктор, все время пальцы на ногах ломаю, вроде и нет. Думал я, думал, дня два думал. К терапевту думал сходить, посоветоваться. Созвонился - говорит сходи к хирургу. Хирург меня и слушать не стал толком, проверил пластырь и выгнал. Пошел к невропатологу. Тот все рефлексы проверил, иголкой тыкал, царапал, расспрашивал. Час у него сидел. Сказал эм-эр-тэ сделать, головы и отдела поясничного, в позвоночнике, и еще сосуды в мозгу, не помню уже, как там это исследование называется.
- А что там, проблемы нашел?
- Та не нашел он ни хера, так, предположения.
- И что?
- Да ничего, записался я на исследования, а потом меня как осенило, еще подумал, как это я сразу не допер, еще с первым пальцем. И пошел к батюшке!
- О, это дело, - с видом знатока кивнул Антон Семенович. – Вот только хотел сказать, окропить тебе ноги надо, или что там, может, ритуал какой. У меня и батюшка есть на примете, из Лавры, нормальный…
- Та батюшка у меня и у самого есть, Наташка венчалась там, в церкви, и внуков там крестили, маленькая церковь, но хорошая, на Сорокалетия.
- Так и что, отчитал батюшка ноги?
Борис Иванович ухмыльнулся, глядя на заинтересованно подавшегося вперед Антона Семеновича.
- Еще как отчитал! Дураком меня обозвал и велел тапки дома носить! Так и сказал: «Дурак ты, Борис Иванович, прости господи! Купи себе тапки и носи дома тапки!»
- Вот ты видишь, как оно! - видно было, что финал истории произвел на Антона Семеновича громадное впечатление, глаза его загорелись и был он весь исполнен воодушевления. – Народ не зря же говорит! Народ-то знает куда идти надо!
- Так ты будешь смеяться, как начал тапки дома носить, это с июня, считай, так не то, что ни единого перелома, ни разу даже не ударился!
Тут Борис Иванович осекся, сплюнул трижды через левое плечо, постучал по деревянной столешнице, а затем еще и перекрестился.
- Вот не можешь ты, Антон, чтобы и за обедом о делах не начать, - с осуждением произнес Борис Иванович. – У тебя что ни работа, так хоть из страны уезжай. Все бегают, суетятся, черт-те что делают, лучше бы уже не лезли, чтобы потом не расхлебывать. А сами чего, не справляются?
- Так я ему так и сказал, - горячо заговорил Антон Семенович. – Ты, ж, говорю, из Донецка, вот и иди решай, у вас теперь все двери открыты! А он смеется, говорит, это все брехня, уже неделю концы ищет и ни одного земляка найти не может! Говорит, год уже как в Киев перебрался, а куда ни сунься – своих нет!
- Да причем тут свои, не свои, - махнул рукой Борис Иванович, - надо просто знать куда идти и с кем говорить.
- Так это ж знать надо!
- Ну я ж и говорю – надо! Хотя, я тебе скажу, иногда сам как что-нибудь отчебучишь, потом ходишь и диву даешься, это ж надо было так. Я тебе сейчас расскажу, как я тут недавно… - Борис Иванович взглядом испросил у Антона Семеновича согласия на обновление графинчика и, согласие получив, жестом подозвал официантку. – Давай еще бутылочку, вместе с мясом принеси!
Когда официантка ушла, Борис Иванович удобно откинулся на спинку стула и принялся рассказывать:
- В общем, это с полгода назад, в апреле, сломал я себе палец на ноге.
- В футбол, что ли, играл? – насмешливо прищурился Антон Семенович.
- Да какой еще футбол, через кухню бежал и мизинцем в ножку стола, - Борис Иванович поморщился. – Смотрю – палец с середины в сторону торчит, под девяносто градусов. И боль такая, онемение будто огненное! Ну, сел в машину, поехал в травмпункт, благо, нога-то левая была. Там сделали снимок, перелом со смещением, палец вправили и забинтовали…
- Во дают, а гипс на перелом наложить?
- А на сломанные мизинцы на ногах, оказывается, не накладывают гипс, их бинтуют к безымянному и так они и заживают. Я потом пластырем подматывал с утра, а на ночь снимал, ничего сложного. В принципе, не очень мешает, но и приятного, конечно, тоже мало. И, в общем, прошло это, значит, недели две уже, как на даче я тем же пальцем в ножку кровати как въехал!
- Ох ты ж! – теперь поморщился уже Антон Семенович. – Что ж ты так, неаккуратно?!
- Бог его знает, Антон, - развел руками Борис Иванович. – Я как тогда его сломал, ходил как по канату, веришь, каждый раз смотрел прежде чем ногу поставить. А тут что-то отвлекся и - бац! В общем, к врачу я уже не поехал, стыдно как-то было, продолжил бинтовать, мазями там мазал разными. Ну и зажил потихоньку палец, недели в четыре где-то. И уже забыл я про него думать, как бежал утром, опаздывал и правой ногой в косяк двери – рраз!
- Тьфу ты! – с досадой воскликнул Антон Семенович. – Боря, ну можно ж как-то думать, я не знаю?!
- А что значит «думать»? Я, по-твоему, это специально? Вот думал, значит, не сломать палец, и не ломал. А потом подумал – а, черт с ним, ломаю, и сломал. Так, да?
- А что, опять сломал?
- Ну да, точно так же, верхушка в сторону глядела, только нога другая, правая. И опять все то же самое, снимок, бинт, доктор уже другой в травмпункте был, но все повторил что и в первый раз говорили, слово в слово. Да и хорошо, что доктор другой был, а то стыдоба же какая-то с этими пальцами! Ну и хожу я, значит, пуще прежнего под ноги смотрю, чтобы не дай бог опять не врезаться куда.
- Я думаю, в месяц по пальцу ломать, можно и посмотреть, - покачал головой Антон Семенович.
- Так ты погоди, я ж не закончил еще, - усмехнулся Борис Иванович. – В общем, неделя где-то прошла, праздновали годовщину свадьбы. Тихо, семейно, дети были только. Но все равно, мы стол накрыли, постарались. И иду я это вокруг стола и сломанным пальцем об стул как ударюсь!
- Я уже молчу, я лучше ничего тебе говорить не буду, - заявил Антон Семенович.
- Ну, боль адская, все охают, ахают. Меня аж трусит, не столько от боли, сколько от злости. И буквально минут через пятнадцать я левым пальцем, который зажил уже, об угол, там где колонна несущая из стены выступает! Аж звезды из глаз посыпались! Вышел в кабинет, снял носок, проверил – вроде целый палец, только болит. А еще через полчаса – опять левым пальцем и опять об тот же самый угол! И уже доломал его, со второго раза!
Антон Семенович, закрыв глаза, мелко трясся всем телом.
- Боря… Боря… - он всхлипнул. – Ты уж прости…
Тут новый приступ смеха заставил его сложиться пополам.
- И смех и грех ведь, - задыхаясь, оправдывался он.
- А ты смейся, я ж ничего не говорю, как с дурака не посмеяться, - спокойно согласился Борис Иванович. – И, в общем, начал я думать, как эту проблему свою решить, пока у меня ноги в копыта не превратились. Вот ты бы что сделал?
- Ну, не знаю даже… К врачу…
- Я тоже решил к врачу, только вот к какому? Травматолог мне не нужен, я уже с этими мизинцами отломанными без всяких травматологов справляюсь, пластырь в аптечке всегда есть и в ванной запасной. А такого врача, чтобы можно было пожаловаться, мол, доктор, все время пальцы на ногах ломаю, вроде и нет. Думал я, думал, дня два думал. К терапевту думал сходить, посоветоваться. Созвонился - говорит сходи к хирургу. Хирург меня и слушать не стал толком, проверил пластырь и выгнал. Пошел к невропатологу. Тот все рефлексы проверил, иголкой тыкал, царапал, расспрашивал. Час у него сидел. Сказал эм-эр-тэ сделать, головы и отдела поясничного, в позвоночнике, и еще сосуды в мозгу, не помню уже, как там это исследование называется.
- А что там, проблемы нашел?
- Та не нашел он ни хера, так, предположения.
- И что?
- Да ничего, записался я на исследования, а потом меня как осенило, еще подумал, как это я сразу не допер, еще с первым пальцем. И пошел к батюшке!
- О, это дело, - с видом знатока кивнул Антон Семенович. – Вот только хотел сказать, окропить тебе ноги надо, или что там, может, ритуал какой. У меня и батюшка есть на примете, из Лавры, нормальный…
- Та батюшка у меня и у самого есть, Наташка венчалась там, в церкви, и внуков там крестили, маленькая церковь, но хорошая, на Сорокалетия.
- Так и что, отчитал батюшка ноги?
Борис Иванович ухмыльнулся, глядя на заинтересованно подавшегося вперед Антона Семеновича.
- Еще как отчитал! Дураком меня обозвал и велел тапки дома носить! Так и сказал: «Дурак ты, Борис Иванович, прости господи! Купи себе тапки и носи дома тапки!»
- Вот ты видишь, как оно! - видно было, что финал истории произвел на Антона Семеновича громадное впечатление, глаза его загорелись и был он весь исполнен воодушевления. – Народ не зря же говорит! Народ-то знает куда идти надо!
- Так ты будешь смеяться, как начал тапки дома носить, это с июня, считай, так не то, что ни единого перелома, ни разу даже не ударился!
Тут Борис Иванович осекся, сплюнул трижды через левое плечо, постучал по деревянной столешнице, а затем еще и перекрестился.
no subject
(no subject)
no subject
(no subject)
no subject
что шо не смешно!))))
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
хорошая телега )
(no subject)
no subject
бєда з донєцкімі
(no subject)
no subject
(no subject)
no subject
а у Бориса Ивановича, по всей видимости, катаракта
(no subject)
no subject
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject